Возмездие [= Ангел смерти; Наперегонки со смертью ] - Нора Робертс

– Причин меня оскорблять не вижу. Я как раз нашел домашний адрес Дилларда и тут узнал, что у нас здесь что-то вынюхивают легавые. По-види­мому, мы взяли один и тот же след.

– Давай адрес. Пошлю туда наряд.

– Не стоит. По этому адресу располагается собор Святого Патрика. Думаю, вряд ли он сидит там.

– Да, Рорк, среди твоих сотрудников оказался предатель…

Он улыбнулся совсем не весело.

– Не волнуйся, впредь буду осторожнее. Что ты выяснила?

– Это Лайам Калхун-младший. Но я нашла и его повелительницу, Рорк. Нашла мамочку. – Она коротко все рассказала. – Фини и Макнаб разбираются с аппаратурой, обнаруженной в квар­тире Одри. И с «жучками», обнаруженными у Соммерсета. Кстати, где он сейчас?

– Уже дома. Залог уплачен. – Рорк поджал губы. – Но они надели на него электронный брас­лет.

– Ничего, скоро снимут. Я позабочусь, дай только до участка доехать. Уитни хочет присутст­вовать на допросе мамаши.

– Думаю, выяснится, что «жучки» – нашего производства. Мы как раз испытывали новую систему защиты. Я, оказывается, все время ему помогал! Занятно…

– Калхун у нас на крючке, Рорк. Даже если он каким-то образом обо всем узнал и пустился в бега, мы его поймаем. У нас его мать, а все указы­вает на то, что он без нее ничего не может. Он не уйдет далеко. Информацию отсюда я возьму, но постарайтесь, чтобы дальше Фини она не пош­ла. – Ева вздохнула. – Все, отправляюсь на до­прос. Боюсь, это надолго. Дома буду поздно.

– А я поработаю здесь. Так что, возможно, буду еще позднее. Я разговаривал с врачом, кото­рый занимается Патриком Мюрреем. Он пришел в себя. Правда, пока не может говорить, но при правильном лечении есть надежда на полное вы­здоровление.

Ева отлично поняла, кто будет это лечение оп­лачивать,

– Я поставила у его палаты двух полицейских. Завтра сама его навещу.

– Мы навестим. – Он передал ей несколько дисков, которые принес Нибб. – Удачной охоты, лейтенант.

На пятом часу допроса Одри Ева перешла с кофе на воду: суррогат, которым поили в участке, оказывал необратимое влияние на желудок.

Одри пила чай, чашку за чашкой. Она стара­лась держаться, но явно сдавала – макияж рас­плылся, волосы растрепались, глаза покраснели.

– Итак, когда вашего мужа убили…

– Зверски убили! – перебила ее Одри. – Его убил этот ублюдок Рорк, убил из-за той маленькой шлюхи. Я осталась вдовой, а сын мой – си­ротой.

– И вы хотели убедить в этом своего сына? Очевидно, вы день за днем внушали ему это – и добились успеха. Разум его помутился, сердце ожесточилось. Он был для вас орудием мести.

– С момента его рождения я говорила ему только то, что является правдой – перед госпо­дом. Я с детства знала, что должна стать монахиней и прожить, не познав мужчины. Но Лайам Калхун был послан мне. Ангел послал его, я воз­легла с ним и зачала сына.

– Ангел? – переспросила Ева.

– Это был свет! – воскликнула Одри, и глаза ее засияли. – Свет с небес. Я вышла замуж за че­ловека, от которого родился мой сын. А потом он был убит, его жизнь забрали, и я поняла, какое у моего мальчика предназначение. Он был рожден не умереть за грехи, а отомстить за них!

– И внушили ему это? Внушили, что цель его жизни – убивать?

– Он должен был взять то, что было взято у него. Сравнять счет. Лайам рос болезненным ре­бенком. Он страдал, дабы очиститься и быть до­стойным своей миссии. Я посвятила свою жизнь ему, его обучению. – Губы Одри скривились в улыбке. – Я хорошо его обучила. Вы никогда его не найдете. Он слишком умен. У моего сына могучий разум, он гений. И душа его чиста, как снег. Мы выше вас! – сказала она с вызовом.

– Ваш сын – убийца, социопат с комплексом сверхчеловека. И это вы сделали его таким. Вы все продумали. Решили, что он должен получить хорошее образование – причем в той области, которая может оказаться полезной.

– Разум его – меч в его руках!

«А что с душой? – подумала Ева. – Что она сделала с его душой?»

– Почти пятнадцать лет вы его тренировали, лепили то, что хотели, а потом выпустили по следу. Вы и сами умная женщина, Мэри Пат.

– Одри. Сейчас меня зовут Одри. Так написа­но во всех документах.

– Я знаю. Он и это для вас сделал. Создал вас заново. У вас были деньги – достаточно денег. И достаточно терпения, чтобы выждать, тщатель­но все спланировать, проработать детали. У него вашего терпения нет. Как вы думаете, что он бу­дет делать сейчас, без вашего руководства?

– С ним будет все в порядке. Он завершит на­чатое. Он был рожден для этого.

– Думаете, вы хорошо его запрограммирова­ли? Что ж, проверим. Надеюсь, в следующем раунде победа будет за мной. У него ведь, наверное, есть еще одна установка? Он готов нанести новый удар? И я, кажется, знаю, кто должен стать очередной жертвой.

Одри надменно улыбнулась.

– Вы никогда не найдете его в этом огромном мерзком городе, в этом Содоме. Зато он прекрас­но знает, где вы и где ваш любовник с окровав­ленными руками. Я свою роль исполнила, гос­подь тому свидетель. Я принесла себя в жертву, я позволяла этому кретину Соммерсету до меня до­трагиваться. Нечасто, потому что Одри – добропорядочная женщина. Но я хотела, чтобы он был при мне. О, он меня желал, страстно желал! Эти тихие вечера в гостиной, музыка, беседы о живо­писи…

– Тогда вы и придумали, каким образом уста­новить «жучки»?

– Это оказалось нетрудно. Во всем, что каса­лось меня, он был слеп. Я сказала ему, что пода­ренные мной картины должны висеть в каждой комнате, и он меня послушался. Поэтому нам бы­ло легко за ним следить. Мы всегда знали, где он, чем занимается. Это очень помогало Лайаму.

– Это вы велели Лайаму взорвать мою маши­ну? – Одри поджала губы, и Ева улыбнулась. – Вряд ли. Для вас это слишком грубый ход. Кроме того, вы не хотели выводить меня из игры слиш­ком рано. Это он сделал по собственной воле, не так ли? Порой в нем просыпается нечто, и он ста­новится неуправляемым.

– Он раскаялся в этом. И больше ни на шаг не отклонится от пути.

– Вы уверены? А что, если он сейчас задерга­ется? Тогда может выйти большая неприятность, Одри. В лучшем случае он попадет прямиком к нам в лапы, а в худшем… Вы, надеюсь, понимае­те, что можете его потерять? Если скажете, где он, я обещаю взять его живым. Обещаю, что он не пострадает.

– Думаете, я предпочту, чтобы он прожил жизнь за решеткой? – Она вскочила со стула и наклонилась к Еве. – Пусть уж лучше умрет как мужчина, как мученик, с огнем праведной мести в груди! Прах его отца наконец отмщен. «Почитай отца и мать!» Это – мудрейшая из заповедей, по­тому что отец и мать даруют человеку жизнь. Лайам никогда не забудет об этом. Он закончит то, что начал.

– Ее не поймать, – сказала Ева Уитни, когда Одри увели в камеру. – Она его не выдаст даже ради того, чтобы спасти ему жизнь. А если, вы­полняя то, что начато, он умрет, она только обра­дуется.